Времена не выбирают - Страница 47

К оглавлению

47

— Не собираюсь стать вторым Рафаэлем. Меня больше интересуют зарисовки с натуры, что-то вроде этого. Возможно, в один прекрасный день мы выпустим книгу. Ты подготовишь текст, я — иллюстрации. В детстве я увлекался рисованием, и у меня неплохо получалось. И, конечно же, мы поженимся как можно скорее. Согласна? Что ты об этом думаешь?

Джил глубоко заглянула в его глаза.

— Я думаю, что ты чудо. Я думаю, что люблю тебя больше жизни. И еще я думаю, что ты должен немедленно меня поцеловать!

Он приподнял ее, поставил на ноги и положил руки ей на плечи. Джил молча смотрела в его глаза, заблестевшие от желания. Она вскинула руки ему на шею, обняла его, взъерошила густые волосы. Медленно, не отрывая от ее лица горящего желанием взора, Макс провел ладонями вдоль ее стройного тела. На миг, задержавшись на груди, они нырнули под свитер.

— Я хочу осязать тебя, любимая, — хрипло прошептал он.

Она с шумом вдохнула и опустила голову на его плечо, давая ему молчаливое согласие на то, чтобы он делал с ней все, что ему хочется. Джил стояла неподвижно, пока он снимал с нее одежду.

Кожа ее горела под его голодным взглядом, и она отвернулась, чтобы утаить от него свою внезапную стыдливость. Он накрыл ладонями ее груди, лаская их дрожащими от возбуждения пальцами. Девушка тихо застонала, когда они коснулись чувствительных сосков. Смущение исчезло, и она с головой окунулась в чистые волны наслаждения.

Затем, почти в лихорадке, стала расстегивать его рубашку, импульсивно качнулась ему навстречу и приникла губами к его гладкой мускулистой груди. Она чувствовала, как учащенно забилось его сердце, как напряглись встревоженные ее языком сильные мышцы его тела.

— Пойдем в постель дорогая, — прошептал он.

И вдруг погас свет. В полной темноте они проделали путь через холл в спальню. Макс вел ее, не разжимая объятий, будто боясь снова потерять.

Когда они дошли до кровати, одна рука его медленно поднялась вверх, легко касаясь ее груди, а другая опустилась вниз, к животу, бедрам. Джил затрепетала от наслаждения, отдавая себя целиком во власть его ласковых рук. Все перестало для нее существовать. Мир озарялся лишь вспышками острого наслаждения, возникавшими где-то в глубинах ее тела.

— Я люблю тебя, Джил, — шептал ей Макс. — Я хочу тебя сильнее всего на свете. Раньше я был мертвым внутри, ты вернула меня в жизни.

— Я тоже люблю тебя, Макс, — выдохнула девушка. — Так сильно, что даже не верю, что такое возможно.

Джил опустила глаза, словно стесняясь чего-то, а потом протянула руки к его животу, туда, где над пряжкой ремня курчавились волоски. Стоя неподвижно, Макс наблюдал, как она расстегивает молнию на его брюках, как спускает их вдоль узких мускулистых бедер, как возвращается к его животу, медленно пробегая пальцами по завиткам на его мускулистой груди. Руки ее вновь вспорхнули к нему на шею, обняли, притянули к себе, наслаждаясь ощущением его сильного тела.

Со стоном он обнял Джил, приникнув губами к ее губам и лаская языком нежные глубины ее рта, и они, не разжимая объятий, медленно погрузились в мягкую перину.

Разгоряченная его ласками, раскрасневшаяся от наслаждения, Джил с радостью приняла в себя его пульсирующую плоть. На этот раз ничто не омрачило ее счастья, она знала, что Макс любит ее такую, какая она есть — без всяких оговорок.

Джил проснулась на рассвете. Бледное солнце заглянуло в окно спальни. Еще в полудреме она сладко потянулась и почувствовала на своем теле приятную тяжесть его руки, крепко прижимающей ее к себе.

Память вернулась к ней, и, улыбаясь, Джил погладила темные волосы мужчины, разделяющего с ней ложе. Она слышала его дыхание, чувствовала, как ровно бьется его сердце. Макс зашевелился во сне, прижался к ней теснее, носом уткнулся в ее плечо.

Потом открыл глаза, заморгал и улыбнулся.

— Доброе утро, любимая, — сказал он тихо. Приподнявшись на локте, он посмотрел на нее, а затем наклонился, легонько целуя лоб, глаза, губы. Рука его заскользила по ее телу. И вдруг он приподнял голову, прислушиваясь.

— Ветер утих, — сказал он. — Буря миновала.

— Так и есть, — улыбнулась Джил. — Так и есть.

47